Ариэл в ужас не приходил. Он, безусловно, очень ценил свою семью и, как бы сильно не открещивался, в нем сильно было присущее многим знатным людям некое «чувство долга» перед наследием, однако… эти реликвии – всего лишь вещи. Музей былой славы и грандиозных деяний. Матушка верила, что этот выставочный зал, пропустить который при прогулке по шато очень сложно, передает всё величие древнего рода Монтилье. Меж тем, Ариэл же считал, что «величие» не в этих старинных предметах. Не в дорогом ожерелье – подарке одной из императриц Орлея, чье полное имя едва сумеет поместиться на страницу пергамента. И уж точно не свеча в отрубленной и мумифицированной руке первого послушника Разикаля. Величие их рода в торговых путях, продолженных в Ривейн. В пра-пра-много-пра деде, который во время жуткой засухи и последующего голода в Антиве, сумел договориться с другими странами о гуманитарной помощи от них. И трудами того же «пра» весь привезенный провиант был на строгом учете, благодаря чему страна сумела преодолеть кризис. И именно сейчас семья Монтилье в очередной раз оставляет свою размашистую подпись в истории и мягкий поклон – кто еще из знатных купеческих домов сумел бы отдать родовое гнездо под нужды госпиталя? Через десятки лет, даже через сотни, никто даже не вспомнит драгоценное ожерелье или древние доспехи знатного лорда, но всё будут знать, кто продолжил торговые пути в Ривейн и кто открыл своём доме госпиталь в час нужды.